Прыжок льва - Страница 80

Он едва ли на пять минут сумел заскочить в дом на побережье и обняться на прощание с золотоволосой римлянкой, рассказав ей о том, что должен отплыть по приказу Ганнибала. Правда, не сказал куда. Зачем волновать любимую женщину ненужными воспоминаниями.

— Мы будем ждать тебя, — ответил Юлия, обняв его и подозвав сына, — возвращайся быстрее.

— Я вернусь, — пообещал Федор и, вскочив на коня, отправился в порт.

Отчалив в сумерках от берега, Федор рассчитывал на ночной прорыв мимо Брундизия, хотя был наслышан о том, что в последнее время римляне усилили ночное патрулирование. Их можно было понять, — слишком уж выросла активность противников римского сената в здешних водах, после того как на побережье объявились скифы. Македонцы уже несколько раз атаковали римские корабли, правда, без особого успеха и малыми силами. Не стоило забывать и об иллирийских пиратах, облюбовавших многочисленные острова на противоположном побережье. Далеко не все племена иллирийцев пошли с римлянами на мировую.

«Ну ничего, — успокоил себя Федор, вспомнив о прочитанных еще в прошлой жизни экспедициях римлян против здешних пиратов, которые должны были состояться в самое ближайшее время, если его присутствие не слишком изменило ситуацию, — если не римляне, то уж Лехин покровитель скоро покончит с этой иллирийской вольницей».

Между тем, плавание, начавшись достаточно спокойно, буквально на следующее утро преподнесло Федору неожиданный сюрприз. Из-за сильного бокового ветра, мешавшего набрать хорошую скорость, флот карфагенян едва успел миновать Брундизий, но его сразу начало сносить в сторону Эпира, что тоже было не лучшим вариантом. Однако Чайка не был сильно обеспокоен этим обстоятельством. Больших сил римлян они не встретили, выход в море был свободен. И даже если этим днем кто-нибудь из римских флотоводцев обнаружит их и увяжется следом, можно будет уйти в открытое море. Федор однажды проделывал этот маневр. Впечатления от плавания с Магоном в Карфаген, когда римляне не отставали от них почти до самой метрополии, были еще сильны. Однако открытое море это все же не пролив. Там уйти от преследователей шансов гораздо больше. Да и отклонение от курса будет не очень сильным. Сицилия — это почти Карфаген. Недаром все финикийцы считали также.

Разглядывая с тревогой на рассвете чистый горизонт и посматривая назад, в сторону своих кораблей, Федор неожиданно заметил многочисленные обломки, мелькавшие среди волн. То же самое увидели капитан и моряки, находившиеся рядом.

— Похоже, недавно был бой, — поделился соображениями капитан квинкеремы по имени Ханор, — может быть, даже этой ночью.

— Интересно, кто с кем воевал, — пробормотал Федор, у которого вдруг появилось нехорошее предчувствие, — внимательно осматривайте все обломки. Вдруг это македонцы и кто-нибудь выжил.

Капитан кивнул и немедленно передал приказ всем матросам, которые, впрочем, и без того поглядывали на воду. Чайка проводил настороженным взглядом несколько больших кусков обшивки, явно принадлежавшей крупному кораблю, а потом обломок мачты, вскоре оставшийся за кормой, и направился в свой кубрик, чтобы обдумать, как лучше завязать контакт с Гиеронимом. Как ни крути, а Чайка вновь становился послом Карфагена, и от его действий во многом зависело будущее этой шаткой дружбы.

Однако не успел он уединится, как с палубы донеслись какие-то крики и вскоре раздался стук в дверь.

— Что там? — спросил Федор у морпеха, который появился на пороге.

— Мы выловили из воды несколько человек, — доложил морпех, — но это не наши и не македонцы.

— Римляне? — удивился Федор.

— Нет, — ответил морпех, пожав плечами, — капитан не знает, кто это. Но один из ваших бойцов говорит, что видел этих людей несколько дней назад в лагере. Капитан прислал за вами.

— Идем, — не секунды не колебался Чайка.

«Неужели это были обломки триеры, на которой Леха поплыл обратно, — промелькнуло в голове Чайки, — только бы он оказался жив».

Первое, что услышал Федор, едва поднявшись вслед за морпехом по скрипучей лестнице на палубу качавшейся на волнах квинкеремы, это был отборный русский мат, раздававшийся на весь корабль.

— А ну осади назад, твою мать! — кричал только что вытащенный из воды человек, которому полагалось находиться без сил. — И не тыкай в меня своим мечом. Ну и что, что на мне доспехов нету! А ты попробуй, выплыви во всем этом железе. Но я тебе не римлянин какой-нибудь, а посланец Иллура!

Никто из морпехов не мог понять, о чем говорит спасенный. Хотя поступали они с этим буйным парнем и остальными, стоявшими и сидевшими в исподнем на палубе, вполне благоразумно, — окружили всех вытащенных из воды и, обнажив оружие, дожидались командира.

— Не слишком-то ты вежлив со своими спасителями, брат, — громко произнес Федор, быстро приближаясь к месту действия. Он боялся, что еще немного и Леха затеет драку. Не любил тот, когда перед его носом размахивали клинками.

— Вот это номер, — обнял Леха Чайку, не обращая внимания на мокрую рубаху, — так это твои орлы вытащили меня из воды. Вот спасибо. Всю ночь в море болтался, за щепку уцепившись. Думал все, кранты. И было решил с перепугу, что это иллирийцы или солдаты Эпира. Доспехи-то не разглядел. Они же молчат все время.

— Они меня дожидались, — терпеливо пояснил Федор, — а по-русски здесь никто, кроме нас с тобой, вообще разговаривать не умеет.

И уточнил, скользнув взглядом по замерзшим телам вытащенных из воды людей: